Наверно, так оно и было. Но стоило мне представить, что губы графа касались кромки этого бокала, как по желудку будто рассыпались колючие искры.

Я глубоко вздохнула, стараясь не думать о том, как это выглядит со стороны, а затем закрыла глаза и поднесла бокал ко рту.

Холодный металл не холодил кожу. Совсем напротив. Я чувствовала мягкие губы, видела перед собой удивительно затягивающие, какие-то таинственно-черные глаза. Такого насыщенного цвета, что сравнить их хотелось разве что с самым опасным и бездонным озером, в которое если упасть, то уже никогда не выплывешь.

— Чокнутая фанатичка, — выдохнула я, не открывая глаз, все еще держа у губ холодный бокал.

— Ты пьешь вино у меня в спальне или целуешь мое столовое серебро? — раздался из-за спины насмешливый голос, от которого все внутри у меня перевернулось, готовясь провалиться сквозь землю.

Я резко распахнула глаза и взглянула в сторону двери. Там, в проходе в спальню, стоял Кайл Шерье.

Граф улыбался и глядел на меня слегка вопросительно. Он, как всегда, великолепно выглядел, отчего я почувствовала себя еще более загнанной в ловушку. Теперь мне не только было стыдно, но еще и жарко.

Дорогой черный костюм на нем блестел редкой тканью. Верхние пуговицы белоснежной рубашки были расстегнуты до середины груди. На лацкане длинного распахнутого камзола красовалась вышитая ворона из красно-золотых ниток. Символ некромантии, о котором знала даже я.

— Так что? — повторил свой вопрос Кайл, вырывая меня из плена созерцания его прекрасной светлости.

Нужно было что-то ответить. Мысли стали разбегаться в голове, как крысы из склепа, в котором проводят ритуал воскрешения.

Предатели. Ни одной не осталось.

Если я прямо сейчас отвечу, что не позволила бы себе пить дорогущее вино своего хозяина, останется только первый вариант — я целовала бокал! А это уж, простите, совсем из ряда вон.

— Я… хотела попробовать вино, — ответила я быстро и донельзя нервно.

Граф, вопреки моим ожиданиям, не стал возмущаться, как сделал бы любой другой высокородный на его месте. Ведь служанка позволила себе такую вольность!

С каждым днем я все сильнее понимала, что Кайл был иным человеком. Что он отличался от других и поступал иначе. Однако и спускать мне подобную выходку он тоже явно не собирался.

Вместо ответа граф подошел ближе и, встав прямо напротив меня, медленно забрал бокал. Бросил в него короткий взгляд и улыбнулся.

Его мягкие губы растянулись, и мне ужасно захотелось до них дотронуться. Прямо так, рукой…

— И как, вкусное вино? — хмыкнув, спросил он, отставив пустую посуду, в которой вина не плескалось уже больше недели.

— О! Очень, — выдохнула я, приподнимая голову и глядя вверх, прямо ему в глаза.

Врать — так уж до конца. Оставалось надеяться, что он не заметил очевидного: бокал был совершенно сухим.

В этот момент улыбка медленно сползла с лица мужчины, и от его нового, совершенно не веселого взгляда все внутри у меня будто вспыхнуло. Черные глаза прожигали насквозь, и в их глубине мелькало нечто такое, что заставляло кровь приливать к щекам, стучать в висках набатом. Но о чем именно думал граф, я не догадывалась даже приблизительно, пока он не приказал повелительным, властным голосом:

— Сделай мне ванну. Сейчас…

И в его бархатистом тембре просквозило нечто такое, что заставило меня сильно нервничать.

“Это явно был не последний приказ на сегодня”, — подумала я и через некоторое время оказалась права.

Не осмелившись перечить графу, я подскочила, метнувшись к выходу из комнаты, как кот, которого застали за воровством сметаны. Кайл стоял прямо возле двери, и мимо него я пробегала особенно быстро, словно он — дракон, который может этого кота поймать и съесть.

Что ж, вероятно, отчасти так и было.

Впрочем, граф не стал меня задерживать. Пока я бегала за банщиками, которые набирали горячую воду в большую медную ванну, Кайл невозмутимо уселся за стол. Ему принесли обед, который сегодня все же пригодился.

Все это время граф делал вид, что я ему вовсе не интересна. Обычная прислуга, которую высокородные с детства привыкают не замечать. Словно предметы мебели.

Это немного успокоило меня, но и неожиданно неприятно кольнуло где-то в области груди. Легкое щемящее чувство, сжавшее сердце, мне совсем не понравилось, но я усиленно постаралась не обращать на него внимания. Не хватало мне влюбиться в своего хозяина. Вот было бы смешно!

Смешно…

Я стиснула зубы.

Приготовленная вода блестела в медной емкости так, словно была драгоценностью. Помешивая ее, я вдруг слегка расстроилась. Глубоко вздохнув, добавила пару капель розового масла в ванну, размышляя о том, что такая, как я, вообще никогда не смогла бы привлечь такого мужчину, как Кайл Шерье. Даже если моя внешность на некоторое время и заинтересовала его, то это не более чем удовлетворение сиюминутного интереса. Как, бывает, заинтересуешься новым блюдом, поданным к столу. Но стоит сделать пару укусов, как приходит чувство сытости.

Служанка не пара принцу. Это знает каждый дурак.

И, между прочим, это даже могло бы меня обрадовать. Мол, “эгегей, я просто буду делать свою работу, и больше ничего”. Ведь именно ради этого я сюда и шла. На деле же с каждой секундой я все больше и больше расстраивалась.

В итоге, когда все слуги исчезли из покоев графа, а я вышла из ванной комнаты, чтобы доложить о том, что все готово, Кайл уже не обедал. Более того, он даже не сидел за столом, а теперь стоял в шаге от двери комнаты. Поэтому, как только я дернула ручку на себя, сделав шаг вперед, едва не воткнулась в мощную грудь в рубашке с широкими рукавами.

— Ваша светлость?.. — пробубнила я, обращаясь к нему с легким удивлением. — Ваша ванна… она там…

Все слова внезапно перемешались. Кайл стоял всего в шаге от меня, и его взгляд снова был чересчур чувствительным, тяжелым.

Я громко сглотнула ком, застрявший в горле, и закончила:

— Ванна готова.

Хотела опустить голову, как приличная служанка. Но вместо этого, едва оторвавшись от колдовских черных глаз, скользнула взглядом по застывшему лицу с резко очерченным подбородком. По мускулистой шее, видневшейся из ворота рубашки, по широкой груди. Остановилась на поясе с бляшкой в форме серебристого ворона и на руках, по-хозяйски засунутых в карманы брюк.

Лишь затем я наконец окончательно опустила глаза, взявшись рассматривать завитушки на огромном круглом ковре.

Кайл молчал.

— Могу я идти? — спросила негромко, уже присматриваясь, как бы удрать побыстрее и выкинуть из головы очертания его округлых бицепсов и внушительных плеч, виднеющихся под тонкой тканью рубашки. А еще шеи с четкими ямками ключиц, которые на мою беду совершенно не скрывал его распахнутый ворот. Стоило лишь раз взглянуть на небольшие выступающие косточки, как кончики пальцев начинали нестерпимо зудеть.